ИНСТИТУТ ЕВРОПЕЙСКИХ КУЛЬТУР

Публикации об академиях

Наталья Самутина
Вопросы философии. № 5. 2000.

Летняя Академия "Мыслить Европу"

В последнее время в России получила большое распространение такая форма организации научной жизни, как летние университеты или академии. Их основная задача, как правило - создание на небольшой срок "плотного" учебно-научного пространства, в котором молодые ученые могут активно обмениваться мнениями, дискутировать с мэтрами, представлять на их суд свои проекты. А возникающая неформальность обстановки только способствует приросту "неявного знания".

Международная Летняя Академия "Мыслить Европу" была организована для молодых гуманитариев (философов, культурологов, филологов, социологов, историков) в августе-сентябре 1999 года в Гурзуфе. Концепцию Академии разработал и воплотил в жизнь Институт европейских культур (ИЕК) совместно с партнерами по Международному консорциуму по изучению европейских культур: Институтом русской и советской культуры им. Лотмана Рурского университета (Бохум, Германия), Вологодским государственным педагогическим университетом, Курским государственным педагогическим университетом, Самарской гуманитарной академией и Таврическим национальным университетом (Симферополь, Украина).

Тематическая направленность Академии определилась далеко не случайно. В центре научных интересов преподавателей и слушателей ИЕК - именно тенденции культурного развития современной Европы, актуальные проблемы философии, социологии, изучение характера и роли отдельных национальных культур, специфики массовых коммуникаций, а также особенностей отношений России и Европы, процессов взаимовлияния и отторжения. Большинство работ, которые пишутся в стенах ИЕК - междисциплинарные проекты, ориентированные на современность и максимально стремящиеся "наводить мосты" между отечественной и западноевропейской научной традициями.

Поэтому задача "Мыслить Европу", вынесенная в название Академии, была понята ее участниками глубоко и многоаспектно. Прежде всего, конечно, поднимался вопрос о сущности Европы как географического, национального и культурного пространства, о механизмах создания европейской идентичности, об уровнях, на которых эта идентичность может сегодня формироваться и анализироваться (история, образовательная политика, стандарты научного сообщества, уровень повседневной культуры и т.д.). "Мыслить Европу" означало для слушателей Академии также задуматься над теми формулами, в которых Европа мыслит себя сама. Например, над лаконичной формулировкой Милана Кундеры: "максимум многообразия при минимуме жизненного пространства"; или над интерпретацией социолога Эдгара Морена, автора одноименной книги "Penser l’Europe" (Paris 1987), для которого специфика Европы выражается прежде всего в интеллектуальном разнообразии, в существующей веками потребности в диалоге и в открытом споре с любыми господствующими направлениями мысли.

Не менее важным оказалось и напряжение, возникшее между полюсами "Мы и Они". Российские ученые-гуманитарии молодого поколения были поставлены перед необходимостью честно ответить, что в нашем мышлении, образовании, бытовых установках является Европой, а что в силу исторических или ментальных разрывов не позволяет к ней приблизиться или прямо себя ей противопоставляет. Вечный вопрос о месте России в европейской культуре сегодня звучит как два встречных вопроса: "Что значит для нас мыслить Европу?" и "Нуждается ли Европа в том, чтобы ее мыслили извне?". При всем многообразии возможных мнений (а дискуссиям добавило остроты присутствие в Академии слушателей из разных региональных вузов России и из самой "мыслимой" Европы), на второй вопрос был дан положительный ответ. Дело и в том, что многонациональной, многоязыковой Европе вдвойне необходим взгляд со стороны, дающий возможность увидеть единство там, где изнутри видны лишь различия; и в том, что для "коренной", Западной Европы Россия представляет хоть и "Другое", но "Свое Другое", с которым обязательно нужно вести этот трудный разговор. Это лишний раз подтвердили немецкие участники Академии, профессора и студенты Рурского университета.

Работа в Академии была организована по пяти Мастер-классам, в каждом из которых под руководством крупных ученых детально обсуждались различные направления европейской проблематики. Мастер-классы возглавили доктор философских наук, профессор Н.С. Автономова (Институт философии РАН, Россия); кандидат исторических наук, доцент Г.А. Бордюгов (МГУ, Россия); доктор философских наук, профессор Л.Д. Гудков (ВЦИОМ, Россия); профессор, доктор Йорн Рюзен, директор Института культурных исследований в г. Эссене (Германия); доктор Йенс Лёнхофф (Эссенский Университет, Германия).

Мастер-класс Н.С. Автономовой ""Проект "Европа": о методологических разногласиях в европейской культурологии 90-х годов" объединил философов, филологов и культурологов, что сразу поставило в центр внимания проблему междисциплинарности современного знания и побудило всех докладчиков задуматься над формой своего сообщения в ситуации взаимодействия разных профессиональных языков. В своем вступительном докладе Н.С. Автономова задала основные направления будущих дискуссий, очертив наиболее актуальные для конца 90-х проблемные поля гуманитарного знания. Слушателям было предложено обсудить взаимоотношения философии с филологией, литературой, историей; вопросы несоизмеримости, возможности преодоления границ между различными дискурсами; проблемы языка, трудности перевода концептуального аппарата западноевропейской философии; методологические основы рождающейся культурологии, и так далее. И в докладе, и в последующей работе Мастер-класса (в частности, в процессе обсуждения книги Делеза/Гваттари "Что такое философия") Н.С. Автономова использовала два чрезвычайно продуктивных методологических приема: медленное чтение и прояснение содержания понятий, рассмотрение стоящих за ними контекстов. Таким образом стала очевидной глубокая связь значения каждого слова из названия Мастер-класса именно с сегодняшней культурной ситуацией. "Проект", помимо экзистенциалистского словаря, отсылает к новой деятельной философии, к представлению об активной позиции философа - "полиграмматика, сократического посредника между различными дискурсами" (Рорти) - в том числе, и в социальном пространстве. "Проект Европа" предполагает понимание европейского как регулятивного идеала, поля для сознательной работы по конструированию идентичности. "Разногласие", очевидным образом заменившее марксистское (или даже структуралистское) "противоречие", позволяет говорить о совершенно ином видении Другого, выработанном Европой в 90-е годы, о multicultural studies, о многочисленных теориях коммуникации, задействующих бахтинские идеи диалога и равноправных голосов, в широком смысле о методологии диалогизма в гуманитарных науках. А слово "методологический" заставляет проанализировать основные методологические стратегии ХХ века, констатировать тенденцию к гипертрофированию любого метода, поставить вопрос о пределах применимости и заодно вспомнить о жестких критиках метода как такового Гадамере и Фейерабенде.

Задача "мыслить Европу" была понята в этом Мастер-классе прежде всего как рефлексия над собственной вовлеченностью исследователей в проблематику европейского гуманитарного знания. В первые дни в центре обсуждения оказался французский постструктурализм: доклады слушателей были посвящены эстетике возвышенного у Лиотара, особенностям историзма Фуко, категориям "повторение" и "план имманенции" у Делеза. Анализировались субъективность и повествовательная идентичность в концепциях Рикера и Умберто Эко. Разумеется, очень много внимания было уделено языку - от отдельного доклада об ускоряющихся темпах сдвигов понятийных парадигм в научном языке до дискуссий о нехватках в области русской философской лексики. Сложности чтения и перевода западноевропейской философской литературы не могут быть преодолены полностью, как из-за огромного временного разрыва, наличия целых пластов неизвестной нам проблематики, так и по причине принципиальной непереводимости ряда концептов. Но движение навстречу все равно жизненно необходимо, и выходом здесь может стать рефлектирование каждого шага, путь от произвольного "вчитывания" к максимальному расширению контекста.

Стремление к взаимному пониманию включает в себя также осмысление феномена научной моды, попытки разобраться в причинах популярности таких ключевых фигур конца 90-х как Рорти и Деррида. В Мастер-классе немало говорилось об осуществляемых этими философами проектах трансформации философского знания. У них находится достаточно общих черт: и отказ от метафизики, от "проекта универсальной соизмеримости", и недоверие к методу, и преимущественное внимание к языку, и стирание границ между философией, литературой и историей. По мнению некоторых докладчиков, подобные проекты позволяют строить предположения о будущем не только философии, но и культурных исследований в целом.

Отдельное заседание Мастер-класса было посвящено докладам, с разных сторон рассматривающим современные системы коммуникаций и трансформации media в конце XX века: изменяющуюся роль литературы, кинематографа, проблемы функционирования текста в Интернете. Активно обсуждались вопросы о распространении массовой культуры в России 90-х годов, о предположительной мифологичности массового сознания и о сложности применения критериев массовое/элитарное к современной литературе.

Таким образом, в Мастер-классе Н.С. Автономовой в разных аспектах оказалась затронута основная проблематика современной европейской культуры, с повышенным вниманием к "культуре познания". А некоторым совместным "вердиктом" по европейскому вопросу стала аналогия между Европой и мыслью, Европой и философией, которые всегда существуют лишь как область возможности, в непрерывном движении, ускользании и новом конституировании себя.

Исторический блок Летней Академии открылся Мастер-классом Г.А. Бордюгова "Неудобное прошлое Европы: проблемы современного исторического сознания", посвященным методологическим проблемам постсоветской историографии. И для Европы в целом, и для любой европейской страны прошлое и историческая память - важнейшая составляющая идентичности. Но это и привилегированное поле манипуляций, которое постоянно служит ареной борьбы различных национальных и идеологических сил, превращаясь то в "неудобное", то в героическое прошлое. Россия и страны бывшего СССР стали в последнее десятилетие ярким примером подобных процессов (характерных, конечно, и для Восточной, и для Западной Европы) на уровне как массового исторического сознания, так и профессиональной историографии. На занятиях Мастер-класса обсуждались актуальные вопросы науки и учебной дисциплины истории, которая используется сегодня в целях укрепления национальной идентичности новообразованных постсоветских государств.

Г.А. Бордюгов обратил внимание слушателей не только на специфику сегодняшних процессов: переписывание истории с целью поменять плюсы на минусы, противоположные трактовки таких ключевых фигур новейшей истории как Сталин, и так далее. Необходимость переписывать историю заново существует для каждого поколения историков. Проблемы и ограничения профессии историка связаны с трудным поиском соотношения между сознательным выбором и безличностными детерминантами человеческого поведения, с принятой иерархией причинности, связывающей социальные институты и категории анализа, с влиянием различных понятий исторического времени, которые укоренились в обществоведении, наконец, с вопросами ярлыков и терпимости.

Главным врагом исторического описания оказывается редукционизм. Все богатство исторических теорий так или иначе базируется на трех господствующих методологических подходах, или, в терминологии Г.А. Бордюгова, "интеллектуальных абсолютизмах", из-под власти которых вырваться чрезвычайно трудно: марксистском, цивилизационном и постмодернистском. Современному историку необходимо осознание субъективной ограниченности и своих знаний, и способности видеть материал, стремление к совмещению разнонаправленных подходов, к интегрированию неудобного знания. Уйти от тотальности методологии можно, лишь признавая необъяснимые моменты "сгущения исторической иррациональности", "критические точки" истории, при описании которых не работает ни одна из теорий в отдельности. Сама история постоянно меняется, и на каждом ее участке исследователь должен менять оптику рассмотрения, искать соответствующие именно этому этапу доминанты описания.

Самой обсуждаемой в данном Мастер-классе стала проблема национализации истории. Доклады слушателей об украинизации истории в новых национальных учебниках, о современном видении концепций евразийцев, о мифологеме "загадочной России" в кинематографе конца 90-х вызвали серьезные дискуссии о причинах и механизмах реализации "маний этновеличия". Так, актуализация национального самосознания (реакция на вытеснение в советскую эпоху национальных чувств путем внедрения имперского мирооощущения) неизбежно выражается в "удревлении" прошлого этой нации и его героизации, что сопровождается развитием "национального пантеона". Анализ подобных процессов закономерно вывел начинающих исследователей на разговор о профессиональной этике в условиях социального заказа на национальную историю со стороны массовой культуры и властвующих элит.

Работа исторической секции продолжилась Мастер-классом профессора Йорна Рюзена "Сознание истории, культура истории, историческая память". Немецкий ученый познакомил слушателей со своей концепцией исторического повествования. Речь шла об основополагающих моментах - о том, как прошлое принимает форму истории, настоящее осознается в своей актуальности, какое значение при этом уделяется индивидуальному и коллективному воспоминанию, как из этого развиваются (и в каком отношении к этому процессу находятся) историческое мышление и историческая наука. Культуру истории как совокупность ментальных действий, при помощи которых люди, истолковывая прошлое, понимают свое настоящее и ожидают своего будущего, предложено было анализировать в свете трех существенных измерений: эстетического, политико-морального и когнитивного. Различие и взаимодействие этих факторов, а также возможности их синтеза обсуждались участниками Мастер-класса.

Желая продемонстрировать, как устроено наше представление об истории, и вывести разговор на особенно актуальную для конца XX века проблему исторического смысла, профессор Рюзен прояснил основные понятия своей концепции. Важнейшим из них является сознание истории, обозначающее мыслительные операции, при помощи которых опыт переживания времени в настоящем истолковывается по отношению к опыту изменений, происходивших с человеком и его мировоззрением в прошлом. Сознание истории конструируется посредством исторического повествования, выступающего в самых разных, часто неустойчивых и фрагментарных формах. В историческом повествовании выявляется и лингвистически закрепляется лежащая в основе всего исторического мышления модель использования языка. Повествование является историческим, если оно удовлетворяет трем условиям: если оно ориентировано на процедуру воспоминания и опыт, то есть на факты (несмотря на всю родственность художественному повествованию); если смыслообразование связано с представлением о всеобъемлющем временном процессе, где прошлое сопоставляется с настоящим, опыт с намерением (эта связь на философском уровне выражается категорией длительности); если создаваемое представление о временном процессе справляется с функцией по утверждению человеческой идентичности в ходе исторического изменения. Наконец, немало внимания было уделено важному термину "культура истории", который обозначает всю область деятельности сознания истории. Его содержание может быть определено и подвергнуто анализу как отдельная область культуры со специфическими для нее способами познания и трактовки мира, специфическими формами ориентации в жизненной практике, человеческого самосознания и выражения субъективности.

Теоретические вопросы прояснялись в докладах слушателей и обсуждениях на российском и немецком материале. В центре внимания оказалась традиционная для исторических дискуссий проблема Холокоста, возможность для тех, кто родился намного позже, увидеть и по-настоящему воспринять значение этого явления. Рассматривалась и дискуссия по поводу памятника жертвам Холокоста в Германии, соотношение морального, политического и эстетического измерений общественной памяти. В докладах молодых российских историков были сделаны попытки оценить место исторического знания в системе средств трансляции ценностей человеческой культуры, взглянуть на храм Христа Спасителя как на осознанно конструируемый символ эпохи, проследить изменения в сознании истории по материалам современной публицистики.

Слушатели исторических Мастер-классов особо отметили, что профессионально-этические позиции Г.А. Бордюгова и Йорна Рюзена оказались очень близки. Доктор Рюзен также немало говорил о "профессиональных ловушках" для историков: этно- и логоцентризме, соглашаясь с тем, что ценностная нагрузка исторического повествования неизбежна. Но "цивилизовать" свой этноцентризм возможно через его обнажение, осознание неминуемо руководящих нами предрассудков. История отношений между нациями или другими общностями содержит травмирующие моменты, несущие угрозу исторической идентичности коллектива. Память о них является необходимым условием взаимопонимания между исследователями, как и готовность к уважительным профессиональным дискуссиям с теми, кто видит прошлое иначе.

Социологический мастер-класс Л.Д. Гудкова получил название "Тотальный дизайн - от смысла жизни к стилю жизни". В центре внимания его участников оказались самые актуальные проблемы европейского гуманитарного знания, увиденные с точки зрения социологии культуры: прежде всего, возможность понимания Другого и способы описания повседневности. Соответственно, "программные" лекции, определившие направления работы, были посвящены рациональности и пониманию, а также проблеме повседневности в социологии культуры.

По мнению Л.Д. Гудкова, рациональность и процесс рационализации - центральная тема всей европейской культуры нового и новейшего времени. Ее развитие шло от идеи нормативности (которой соответствуют объективные смыслы и обязательные модели человека, разделяемые главенствующей социальной группой) к осознанию легитимности многообразия субъективных смыслов и моделей поведения. Дискуссии последнего времени в университетской гуманитарной среде охватывают все пространство между, с одной стороны, неотрадиционалистскими разработками, и, с другой, - культурным и методологическим релятивизмом. Постмодернисты чаще всего критикуют приверженцев академической науки за трактовку рациональности как нормативной категории ангажированного мышления идеологов. При этом и философы, и методологи науки ограничиваются использованием двух типов рациональности - ценностной и целерациональности. Отталкиваясь от работ М. Вебера и его комментаторов (прежде всего - Ф. Тенбрука), Л.Д. Гудков рассмотрел рациональность как структуру сложного (рефлексивного, возвратного) социального действия. Рациональным было названо такое смысловое действие, которое содержит свое собственное объяснение - конвенциональные нормы условий и порядка своей реализации. Тем самым действие становится доступным для воспроизводства и понимания другими.

Соответственно, символические структуры, тексты, культурные артефакты было предложено рассматривать как структуры взаимодействия, различая за их элементами фигуры потенциальных адресатов, явных и скрытых действующих лиц, разнообразные "картины мира", "конструкции реальности" и множество самых противоречивых интересов.

Анализ функционально и ценностно двойственной категории "повседневность" направил внимание слушателей на ситуацию в сегодняшней России. В условиях конца мобилизационного общества, распада государственной организации культуры, кризиса интеллигенции как репродуктивной бюрократии, российское массовое сознание представляет собой максимально благодатный динамичный материал для исследования того, как создаются и функционируют образы нормативного и Иного, где проходят границы нашего интереса и понимания. На обсуждение в Мастер-классе были вынесены самые разные аспекты "нормальности" в современной культуре: кто и как воплощает норму; как сегодня выглядят референты утопического "нормального" общества (Запад, "Россия, которую мы потеряли", деревня и т.д.); как в СМИ, кинематографе, литературе тематически и содержательно представлены основные фигуры "чужих"; как изображаются границы и барьеры, осмысливаются функции маргиналов; каковы центральные персонажи современной массовой культуры. Попутно были констатированы негативный семантический ореол рациональности в русском культурном сознании и существование в массовых представлениях серьезного поля напряжения между Западом и Россией ("утратившей иллюзии", "обманутой", в очередной раз "принесенной в жертву", и так далее).

Широкий тематический спектр и остроумие докладов слушателей соответствовали предложенной программе. Образы "чужих", способы создания положительной и отрицательной семантики, работы социальных, национальных, пространственных и прочих стереотипов им удалось рассмотреть на материале детских детективов из серии "Черный котенок", мифа об "одесской ментальности", текстов Жванецкого, стилей молодежных субкультур и даже поэзии И. Бродского.

Мастер-класс доктора Йенса Лёнхоффа "Методологические основы теории общества и общественных коммуникаций" продолжил работу социологической секции. В лекциях и параллельно возникающих дискуссиях на разных уровнях обсуждались возможности анализа современных обществ и поведения социальных агентов с помощью теории коммуникации. Работу этого Мастер-класса отличала повышенная методологическая рефлексия и регулярное "обращение на себя": на социальный состав и поведение микрогруппы, на дискуссионные ситуации - тех методов анализа коммуникативных стратегий, о которых слушатели узнавали из лекций.

Доктор Лёнхофф обсудил со своими молодыми коллегами современные способы построения теорий и моделей в социальных науках, проблемы соотношения между использованием теорий в повседневной жизни и их научным конструированием. При этом констатировалась неизбежность "слепых пятен", наличие недоступных охвату полей для любой теории, равно как и связанность ее с определенным предзнанием. Эпистемологическая саморефлексия современных критических проектов оказывается состоятельной лишь при выстраивании сложной иерархии наблюдения ("наблюдатель за наблюдателем, наблюдающим объект"), при учете всех возможных точек зрения.

В лекциях были изложены основы теории коммуникации, как на уровне организации общества, так и на уровне персональных взаимодействий. Общество было представлено как всеобъемлющая коммуникационная система, а исследователям предлагалось определить средства коммуникации в самых различных социальных подсистемах (политической, экономической, научной, включая более частные ситуации, к примеру, ситуацию преподавания). Другим ключевым понятием в построениях этого Мастер-класса стало понятие "стиль жизни", близко подходящее к "habitus" Пьера Бурдье. Именно через "стиль жизни", а не с помощью традиционного аналитического аппарата (определения социального положения, достатка, образования, и т.д.), возможно, по мнению Йенса Лёнхоффа, описывать различия в современных посттрадиционных и в высшей степени дифференцированных обществах. Плюрализация и индивидуализация как значительно увеличившаяся свобода выбора, недетерминированность его привычными категориями, требуют от исследователя большей гибкости в социологической работе. Кроме того, доктор Лёнхофф подробно остановился на проблемах межкультурных коммуникационных исследований; рассказал о таких направлениях, как когнитивная антропология и новейшие теории телесности. Выделение неких структурных моментов, общих для всех культур упорядоченных "матриц" позволяет говорить о возможности понимания Другого, при условии признания принципиальной однородности межкультурной и внутрикультурной коммуникации. Интерес вызвала классификация возможных реакций человека при встрече с непонятным: рационализация, вытеснение в сферу безумия, присвоение в качестве "своего Чужого" (ориентализм, любовь к экзотике), и так далее, ярко проиллюстрированная примерами из различных культурных сфер.

Соответственно, в сообщениях слушателей инструментарий коммуникативной теории применялся к конкретному материалу: к способам конструирования жизненных стилей и проблемам коммуникации в постсоветском пространстве, функции литературы в контексте современной культуры, моделям роли "чужака" и "придурка" (центрального персонажа массовой ТВ-культуры). Большую дискуссию вызвал "педагогический" доклад о проблемах освоения личностью социальных норм в процессе изучения истории культуры.

Помимо работы в Мастер-классах, слушатели Академии имели возможность обсудить интересующие их аспекты европейской проблематики на двух совместных дискуссиях. Первая из них, посвященная общей задаче "Мыслить Европу", позволила свести вместе (и отчасти столкнуть) философский, исторический и социологический взгляды на "европейское", еще раз определить понимание "Европы в нас" и наметить те линии, по которым должно продолжаться освоение разных сторон европейской культуры. Вторая межсекционная дискуссия, возникшая спонтанно, была посвящена статусу и специфике культурологии как нового поля гуманитарного знания. В центре внимания оказались вопросы методологии и объектов культурологических исследований; возможностей верификации в культурологическом поле; проблема дисциплинарных границ культурологии, а также неизбежной географической "разрывности" этого пространства, несоизмеримости членения научных областей в России и на Западе. Возможности и перспективы культурологии оценивались участниками дискуссии прямо противоположным образом, от возведения ее в ранг дисциплины до отрицания необходимости говорить о каком-либо новом научном поле. Но возражений не вызвало разведение культурологии как области междисциплинарных исследований и культурологии как теории культуры.

Дни, проведенные в Академии, были наполнены для ее слушателей и преподавателей глубоким профессиональным общением. Молодые исследователи получили творческий импульс для дальнейшей работы, пополнили свой методологический инструментарий, поучились у мастеров европейскому изяществу мысли и аргументации. В связи с повышенным интересом различных гуманитарных направлений к визуальной культуре, так называемым "визуальным поворотом", следующую летнюю академию 2000 года было предложено посвятить теме "видеть Европу". Работа нескольких секций, предположительно, охватит всю "визуальную историю" Европы, от иконы и живописи до фотографии, кинематографа и мультимедиа. При этом "визуальное" будет рассматриваться в широком социокультурном аспекте, и как система коммуникации, и как возможность конструирования особой истории, и как излюбленный материал для современных культурологических исследований; а философская секция сможет заняться теориями зрения, от Платона до Мерло-Понти и Барта. Можно надеяться, что "видеть Европу" из Вологды будет не менее интересно, чем "мыслить" ее в Крыму.